Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин огласил стране свою Первую поправку к Конституции: исключить из Основного Закона Российской Федерации принцип приоритета международных правовых норм над национальными.

Декларация о конституционной новелле прозвучала в присутствии президента Путина. «В Конституции России оказалось положение о безусловном приоритете норм международного права над национальным законодательством…- доверительно сообщил Главе государства Глава Следственного комитета. – И практика показывает (особенно международные события последнего времени), что указанное положение работает против интересов России, умело используется западными оппонентами», — заявил он как по писаному.

Давно пора разобраться с Конституцией! И кому же ее менять нам, как не главе Следственного комитета!

Надо, наконец, объявить правила, по которым существует страна. Без экивоков.

Интересы выше принципов.

Национальное выше международного.

Обязанности выше прав.

Международного права не существует.

Мы никому ничего не должны. Мир нам обязан всем.

Внешних обстоятельств нет. Есть внутренние органы.

Следствие выше причины.

Причины не важны, важны следственные действия.

Следственные действия нужны для того, чтобы держать сторонников и противников за причинные места.

Причин нет. Есть опричнина.

То, что «важняки» де факто важней Конституции, давно известно. Теперь мы узнали об этом де юре.

У Путина и Бастрыкина — одна юридическая школа. Они бывшие однокурсники и даже одногруппники. Один из них был даже старостой в группе – не тот, о ком вы думаете.

Вряд ли, впрочем, это была чисто лирическая встреча — чего бы ее тогда показывать по госканалам?

Знал ли глава государства до сего момента, что Конституция Российской Федерации «работает против интересов России, умело используется западными оппонентами»? Страшно даже спрашивать об этом.

Мы — телезрители в этой стране, нам дано лишь оценивать высокую режиссуру этой подкамерной мизансцены.

Задание взять Российскую Конституцию в разработку выполнено! — судя по всему, докладывает Бастрыкин главе государства. Докладывает, как мы увидели, уверенно, убежденно. Доказательства и улики, видно, неопровержимы. Конституция успешно разоблачена.

Что делал при этом Путин? Многозначительно молчал.

Что означало молчание Путина — знак согласия?

Как всегда, ситуацию прояснил толкователь президентских слов и снов. Песков сделал специальное заявление для прессы. Вот оно:

«Владимир Путин ничего не говорил на эту тему».

Президент действительно не издал указа на эту тему. Указ он издал на другую тему.

«Установить День Сил специальных операций и отмечать его 27 февраля».

День специальных операций — только этого нам не хватало.

Мало нам Дня войск специального назначения ВВ МВД — 29 августа.

Мало Дня спецназа ГРУ — 24 октября.

Мало Дня военного разведчика — 5 ноября.

Мало Дня чекиста — 20 декабря.

Дней календаря не хватает на спецоперации.

С некоторых пор у нас что ни акция — то спецоперация.

Арест (или освобождение) политического противника. Выборы губернаторов, равно как их отмена. Даже развод президента, не говоря уже о его браке с властью, который не предполагает развода ни при каких обстоятельствах. Вот уж поистине сакральный акт — раз и навсегда. «Нет Путина — нет России».

Самое опасное в спецоперации — это успех.

Помнится, в начале новой эпохи — в 2000 году, пикейные жилеты, которыми были более или менее мы все, гадали: а может ли резидент быть президентом?

Политика и спецоперации могут сталкиваться, как табакерка и голова Павла I, но лучше бы им этого не делать. Это разные составы.

Субъект и объект политики — нация, общественные страты. Спецоперации — занятие для спецконтингентов.

Что бы ни говорилось о том, что политика грязное дело, она апеллирует к нормам и договорам. Ее успехи и поражения измеряются тем, как они соотносятся с мечтами миллионов и общественной моралью. И, по крайней мере, в демократических странах, политика творится при неотключаемом свете прессы — откуда бы иначе мы знали, что политики — аморальные животные.

Спецоперации — по определению кромешная тьма. Шок, взрыв, подкуп, подлог. Чем коварней способ переиграть противника, тем ценней.

В общем лучше не взбалтывать и уж точно не смешивать. В отличие от водки, которая бывает только хорошей или очень хорошей, коктейль политики и спецопераций может быть опасным или катастрофическим. В новейшей истории это очень убедительно доказал Ричард Никсон — умнейший политик, вляпавшийся на мякине спецопераций в Уотергейт.

Но это, конечно, там у них.

Сочетание целей и средств — вечная тема. Пятнадцать лет назад помазанный в политику новичок родом из разведки столкнулся именно с этой дилеммой. Цели перед ним стояли политические. А привычные средства сплошь специфические. Рискованные опыты по скрещиванию реалий дали неожиданные гибриды. Типа: отмена выборов губернаторов — как отклик на Беслан и мера антитеррора. Так родился путинский фирменный стиль. Он собственно в этом и заключался: достижение политических целей средствами спецопераций. Правда, политика при этом становится очень специфической.

Генномодифицированная политика мутирует в монополку и работает исключительно на безальтернативную власть. Гибрид под кодовым названием «тандем» — шедевр этого стиля. На пике путинского пятнадцатилетия в стране и вовсе не осталось политики, есть только спецоперации.

2014-й войдет в историю как год торжества путинской гибридизации.

Крымнаш — и международной политики больше не существует. Теперь нас убеждают, что ее и вовсе не было. Никогда.

Война и мир разом утратили свою противоположность.

Пакты не должны соблюдаться.

Русский мир превыше всего мира.

МИД — это тот же спецназ.

Дипломатическое наступление эффективней всего на танках.

На гибридной войне (в гибридном мире) все возможно и уже почти разрешено.

Границ нет — ни государственных, ни правовых, ни этических. Есть торжество воли. Тысячи убитых и сотни тысяч беженцев не в счет.

Военная ракета сбивает гражданский самолет с тремястами гражданами мира.

В День спецопераций на мосту напротив Василия Блаженного выстрелами в спину убит несогласный политик.

Впрочем, это скорей всего произошло помимо воли. Эксцессы или издержки гибридного мира. Чего не бывает…

Блаженны мифотворцы.

Это уже не кризис. Это крах.

Крах, зашифрованный в общественный делириум и замаскированный национальной эйфорией.

Такое точно бывает.

В СССР это было в 1936 году.

В Германии в 1933-м.

Перспективное состояние.