Реджеп Тайип Эрдоган — одна из ярчайших звезд мировой политики. По стилю правления, по публичному поведению его сравнивают то с Путиным, то с Трампом. Эгоцентрик и авторитарий до мозга костей, он уже полтора десятка лет у власти. Дважды премьер. Дважды президент. И конца – края этому не видно. В чем состоит феномен Эрдогана? И что он сулит миру?

Проследим за этой карьерой по возможности в режиме реального времени. Первая половина этих размышлений — заметки мая — июля 2007 года, это в некотором роде предыстория. Вторая — резюме новейших событий.

Тату под хиджабом

Стоп-кадр в вавилонском аэропорту (любой международный аэропорт – настоящий Вавилон). Посреди столпотворения без начала и конца замерли двое – он и она. По-видимому, молодожены. Ему лет 20, ей 17, а может, и меньше. Укутана с головы до щикотолок, лицо плотно прикрыто хиджабом. Только щелки для угольков глаз, и они как раз работают, словно два лазера. Или два чертенка. Да, я ведь не сказал, что красноречивое молчаливое действо происходит перед прилавком с надписью «Тату». Крепко держась за руки, юная мусульманская пара упоенно сканировала образцы татуировок.

Не могу сказать, про что эта сцена. Про то, что мир внутри бывает больше, чем мир вовне? Или про то, что в тихом мусульманском омуте водится все то же самое? Или не то же самое? Или то же самое, но по-иному?

Будем считать, что это присказка, а сказка не про неожиданно открывшееся личное пространство и не про мгновение интимной тишины в этом безумном мире.  Вполне публичная сказка. На авансцену в ней по очереди выступят политика, армия, народ, а также все святые и не очень понятия: религия, демократия, прогресс. При этом, боюсь, все они предстанут в не очень привычном свете.

Калейдоскоп с повешением

Речь о Турции. Фабула такова. В середине 2007 года истекал срок президентства Ахмета Несдета Сезера. Турция тогда – парламентская республика. Первую скрипку играет премьер-министр – лидер победившей на парламентских выборах партии. Президент важен, как некий балансир, и его тоже выбирает парламент. С 2002 года большинство в парламенте имеет Партия справедливости и развития. На президентский пост ее лидер премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган выдвинул своего министра иностранных дел Абдуллу Гюля. Оппозиция сначала бойкотировала голосование, что, учитывая ее подавленное меньшинство, имело нулевой эффект, а потом подала в Конституционный суд протест. И тогда взорвалась бомба. 

Около полуночи на одном сайте появилось заявление о недействительности избрания Гюля. Мало ли сайтов в стране, где интернет нынче в каждой школе! Но это заявление прочли немедленно и все. Ибо это был сайт генштаба турецкой армии. Не дожидаясь решения одиннадцати конституционных судей, военные вынесли свой вердикт. Это был ультиматум, предупреждение о том, что армия готова к вторжению. Несколько дней спустя конституционный суд признал выборы президента недействительными, а сам Гюль отказался от выдвижения своей кандидатуры. В свою очередь премьер назвал вмешательство армии выстрелом в демократию и объявил о досрочных парламентских выборах. Они состоятся уже 22 июля. И еще, заявил Эрдоган, президент должен избираться прямым народным голосованием, и внес соответствующую  поправку в конституцию.  И чтобы довершить панораму событий, по стране прокатилась волна невиданных манифестаций. Сначала в Анкаре и Стамбуле pro. Затем в Стамбуле и Измире (миллион человек) contra. Впрочем, pro что и contra чего столь активно и страстно выступила разделившаяся страна? В этом-то и состоит главная интрига.

Выход турецкой армии на свет рампы – хорошо отрепетированная за минувшие десятилетия сцена. В 1950 году на выборах убедительную победу одержала Демократическая партия, и ее лидер Аднан Мендерес стал премьером. На этом посту он находился десять лет – вплоть до военного переворота. Мендерес и двое его соратников были повешены, а партия распущена. На ее месте появилась Партия Справедливости. Она просуществовала ровно до следующего военного переворота. Четырежды за полвека армия переворачивала политическую доску страны.

Рисунок текущих событий представляется очевидным. Военная диктатура против демократии. Именно в этом духе высказался Европейский Союз. Он предостерег от дальнейшего вмешательства турецкой армии в политическую сферу, где все должны решать голоса, а не штыки.Между тем политический диктат армии в этой стране – институциональная, а не чисто эмоциональная реакция. Это в некотором роде сверхконституционная роль, завещанная отцом-основателем современной Турецкой республики Кемалем Ататюрком, которого в стране официально чтят, как у нас еще недавно Ленина или в Китае Мао. Его гигантские портреты на фоне национального флага висят на всех официальных зданиях. За что? За то, что он, подобно нашему Петру, железной рукой за бороду втащил безнадежно отставшую страну в ХХ век. Действуя методами сверхшоковой хирургии, этот безоглядный реформатор провозгласил дорогу на Запад. Ввел латиницу вместо арабской вязи. Отправил ислам на периферию – объявил государство светским и секулярным. На страже этого пути он поставил армию. Кстати, последний по счету военный переворот произошел десять лет тому назад. Тогда, победив на выборах, к власти впервые пришла исламистская партия, и армия сказала ей «нет».Фокус, однако, в том, что сейчас у власти именно исламистское правительство. И Эрдоган и Гюль – выходцы из политического ислама. На выборах 2002 года Эрдоган даже не был допущен до баллотировки в депутаты парламента. Потом армия отпустила вожжи, и его партия одержала победу. Однако нынешняя попытка монополизировать власть (премьер, председатель парламента, а тут еще и президент) в руках исламистской партии – это уже слишком!

Итак, секуляризм, светский характер государства против исламизма! Прогресс против реакции! Рисунок конфликта усложняется.Он еще более усложнится, если учесть, что Эрдоган и его партия провозглашают лозунги экономической либерализации и вступления в Европейский Союз. Риторика? Не только. Это выгодно новой элите – провинциальной буржуазии, новому среднему классу, родом из поднявшихся слоев Анатолии. Миллионы жителей из сельской Анатолии переселились за минувшее десятилетие в города. Недавно нищие, бесправные, забитые, религиозные, на которые самодовольная старая кемалистская элита смотрела свысока, они сильно выиграли при правлении партии Эрдогана. Они и стали его социальной опорой.«Турция – демократическое, секулярное, социальное государство, опирающееся на власть закона». Эту формулу, словно заклинание, повторяет премьер Эрдоган, выступая перед нами – международной компанией редакторов. «Наш принцип – открытость миру.- напористо утверждает он.- Турция – государство online 24 часа в сутки. Страна online в регионе offline. Остров стабильности. Наш курс – интеграция в мир».

И все же как соотносятся религия и секуляризм?

«Секуляризм – не религия. Ислам – религия. Их нельзя ставить на одну доску. Человек не может быть секулярным. Государство – должно. Наша партия – не религиозная партия».

С выступлением  Эрдогана вышла незадача. По давно согласованному плану оно должно было состояться в Святой Ирине, второй после Святой Софии византийской церкви Константинополя – Стамбула с той же судьбой. Ее так же конвертировали в мечеть. Сейчас у нее музейный статус. Однако же вместо Святой Ирины собрались мы в конференц-зале гостиницы «Хилтон». Антураж христианской церкви, пусть даже и бывшей, оказался не подходящим для премьера – лидера Партии справедливости и развития накануне выборов.

На тот момент Эрдоган и его партия у власти четыре с половиной года. ВВП удвоился. Экономический рост выше семи процентов в год. Объем внешней торговли выходит на уровень ста миллиардов долларов. Партия Справедливости и Развития, безусловно, исламистская партия. «Умеренно исламистская», уточняют политологи. Консервативная партия вроде христианских демократов – торопятся добавить ее апологеты. И втолковывают, что она стоит не за шариат, а за мусульманство. Государство в ее модели остается светским и секулярным, но общество и политика принимают моральные ценности, основанные на исламе. Конфликты разной степени интенсивности возникают как раз на этой почве.

Можно ли рекламировать летом в жару купальники? Серьезный вопрос. Компании-производители считают, что самое время, и закупили для этой цели немало рекламных щитов. Имидж все, мораль ничто. Или наоборот. Идеологически озабоченные власти Стамбула объявили войну обнаженной натуре. Но щиты для рекламной кампании купальников уже оплачены. Как быть? Компания «Зеки трико» собирается разместить на них перцы, огурцы и баклажаны – овощи исключительно фаллической формы. Сексуальное вегетарианство или  революция овощей – такой метод политической полемики, безусловно, более привлекателен, чем путч с повешением. Мэр Анкары запретил в единственном парке столицы даже безалкогольное пиво. Конечно, это объясняется желанием защитить семьи отдыхающих от домогательств пьянчуг. Религия тут ни причем! Несколько лет назад мэр Стамбула сделал то же самое. Этим мэром был Эрдоган. В прошлое лето МВД издало циркуляр, предложивший местным властям ввести «кварталы красных фонарей», где только и можно будет подавать алкоголь. Не прошло.Постоянно муссируется идея антиадюльтерного законодательства. Измена мужу будет приравниваться к измене Родине, но не измена мужа.

Провинциальные анекдоты? Люди в них видят угрозу современному образу жизни, ставшему нормой. Часто волнуются женщины. Они самые беззащитные. Я спрашивал, пугает ли правительство Эрдогана и, если да, то чем. Ответ был неожиданным. Тем, что жены первых лиц государства появляются на публике в традиционных одеяниях, укутывая лица в платки. Ататюрк прямо запретил платки в официальных местах. 55 процентов турецких женщин в быту не расстаются с ними. Но когда жены новой элиты выгуливают собак или занимаются джоггингом в платках, это выглядит шокирующе.

Между Богом и современностью

Политическая дискуссия раскололась по полюсам.  Фундаменталистское прочтение канонических исламских текстов ставит знак равенства между религией и государством, говорят одни. Фундаментализм растет в мусульманском мире. Исламисты пока прячут свое истинное лицо. Опасность в том, что рано или поздно они его раскроют. И поэтому народ и армия  должны быть постоянно начеку…Ислам модернизируется, лишь бы фундаменталисты секуляризма не помешали, возвращают аргумент другие. Не стоит забывать, что мир ислама был самой просвещенной частью мира тысячу лет тому назад.

Это правда. Правда, это действительно было тысячу лет назад. Национализм и религия – две самые моторные силы на Востоке. Демократия? Пока это искусство зажигать толпу. Прагматизм? Ну, нет, здесь торжествует страсть – приятие и отвержение в крайней форме, порою вместе в молотовском коктейле, как это происходит по отношению к американцам и Америке, которых одновременно любят и ненавидят. Любят за то, что с ними хорошо иметь дело, и все самое современное исходит от них. Ненавидят за то же самое – чего это они всем навязывают свои порядки… Если одна женщина в платке (жена Гюля) может опрокинуть всю структуру государственного устройства, то значит, они (антиисламисты) не верят в силу своего государства, оно непрочно, грош ему цена… И такой темпераментный довод пришлось услышать. Не стопроцентно убедительный. А что, если именно так оно и обстоит?

Когда истинно верующий будет вынужден выбирать между Богом и современностью, он выберет и даже будет сражаться за… Вот это и есть главный вопрос, что и как выберет и за что будет сражаться человек, толпа, масса. Насколько далеко и необратимо, иными словами,  вошла сегодняшняя Турция в современность.…В назначенный день 22 июля выборы состоялись, и партия Эрдогана одержала убедительную победу. Она получила 46,7 процента голосов и 340 из 550 мест в парламенте – очень комфортабельное большинство и возможность назначить однопартийное правительство. Раздробленная оппозиция, кое-как сплотившись по флангам, набрала 20,9 процента голосов и 112 мандатов (левая Республиканская Народная партия) и 14,3 процента и 71 мандат (правая Партия националистического движения). Остальные, более мелкие партии не прошли. Их отсек 10-процентный барьер. Все, что они недополучили, досталось в основном победителю. Еще 27 мест займут независимые депутаты, из них 24 – фактически представители курдской Партии демократического общества. Их партийный список был заведомо обречен, и курдские депутаты нашли способ обойти препятствия. В любом случае это интересная новость. Новый парламент избрал президентом страны Гюля, и армия это проглотила.

Западная мантра гласит, что лучший способ разрешения национальных конфликтов – демократические выборы. Пусть народ сделает свой выбор! Разрешили ли выборы турецкий конфликт? Поживем – увидим. Танк как стоял в кустах, так и стоит, и это сильно влияет на весь пейзаж, да и других неизвестных слишком много. Но, что уж точно, они обнажили конфликт. Майская передовая лондонского «Экономиста», посвященная турецким событиям, называлась парадоксально: «Секуляризм против демократии». Конфликт прекрасного с хорошим? Черта с два. В конфликте «политическая религия (а за ней рисуются исламизм, фундаментализм и химеры похуже) против секуляризма (то есть, светского характера государства)» симпатии прогрессивного человечества на стороне секуляризма. В конфликте «армия против демократии» симпатии прогрессивного человечества никак не на стороне армии. Но ведь армия таким образом защищает светский характер турецкого государства. А что если это последняя линия обороны от религиозного мракобесия? Задачка. Куда прикажете податься прогрессивному человечеству?

Простые ответы не помогают. Краски смешиваются. Понятия мутируют. Ататюрк – официальный святой. Однако партия, некогда основанная им, набрала лишь пятую часть голосов. Вообще ни одна партия, которая раньше приходила к власти, не выигрывала вторые выборы. Именно это сделала, однако,  «умеренно исламистская» партия Эрдогана, которой уж точно поперек горла антирелигиозные заповеди отца нации. Похоже, что и большинству нации они не слишком по душе. Реформация топором рано или поздно вызывает обратную реакцию. Но, может быть, главный фактор на этих выборах был не духовный, а материальный? С точки зрения экономического развития Турции последнее пятилетие было лучшим.

Что вовсе не отменяет тревожного вопроса: куда Турция? Только теперь его можно сформулировать точней: исламизм или развитие? Что победит, кто придет первым в этой гонке? Потому что только развитие может остановить исламизм. Не всякое развитие. Шахский Иран тоже не стоял на месте. Но исламская революция Хомейни смела верхушечную белую революцию шаха Ирана и опрокинула страну в пучину самой темной клерикальной реакции с такой легкостью, что только диву даешься. Уповать можно только на развитие современное, сопровождаемое европейской трансформацией социальных институтов. И весьма спорое, чтобы люди ощущали его плоды. Тут у Турции, надо признать, опасный генетический фон.

Дурную наследственность составляют ее евроазиатство (хоть сейчас в Европу, да азиатчина не пускает) и имперские комплексы. Крупнейшая (80 миллионов населения) страна в ЕС, если и когда она туда вступит… Крупнейшая армия после США в НАТО. Стратегическая позиция исстари – пуп Земли. В самом центре древнего, эллинистического мира, римской Вселенной. Контролируя узкое горлышко Босфора и Дарданелл, держала за горло Российскую империю. От Петра и вплоть до ХХ века проливы – ключевая проблема, как минимум российской политики. И в душе у каждого турка – грозы и грезы Османской империи, даром что канувшей в Лету…

Как тут с такой наследственностью не ввязаться в авантюру из-за Северного Кипра – кусок, который так и торчит в горле, ни проглотить, ни выплюнуть… А курдская проблема? Отпустить нельзя. Задавить свой 14 миллионный Курдистан не получается. Безвыходная ситуация. Тем более, когда высшим политическим арбитром в стране является армия… И главное, как решать современные задачи с такими гирями на ногах! Когда проблемы ХIХ века превращаются  в головную боль ХХI века, это самое безнадежное.

Наглядней всего турецкий тупик демонстрирует ситуация со вступлением в ЕС. Это турецкая мечта и турецкий кошмар. Главный шанс преодолеть историческое отставание – вскочить хотя бы на подножку, пусть и в последний вагон уходящего европейского экспресса. Именно поэтому ее туда не пускают – слишком велика, слишком другая, слишком громоздка и отстала, рельсы не выдержат… Главный шанс превращается в главное разочарование и обиду. А это лучшая среда для ренессанса былых иллюзий и великих химер. Как утверждают историки, Оттоманская империя однажды пыталась себя реформировать, модернизироваться как бы внутри собственной традиции, опираясь на Коран и его более миролюбивые суры. Но, увы, оттоманская исламская модернизация закончилась с падением империи в ходе первой мировой войны. Поздно начали. Куда приведет нынешняя модернизация Турции, и какую роль сыграет ислам? Не укроется ли ее современное лицо под хиджабом? Это главный вопрос.  

Диктатор – шмиктатор

Что за день был решающим для Эрдогана? 16 апреля 2017 года, когда он обустроил себе президентский трон – провел референдум о конвертации политической системы в стране из парламентской в президентскую – 52 процентами голосов? Или 24 июня 2018 года, когда, набрав те же 52 процента голосов на неожиданно объявленных им досрочных выборах, он совсем уж по-царски уселся на президентском посту?

В действительности решающим было 16 июля 2016 года. Утром того дня три вертолета «Блэк Хок» спикировали на роскошный отель «Клуб Тюрбан» на Мраморном море, и две дюжины коммандос десантировались в виллу, где проводил свой отпуск Эрдоган. Но заговорщики промахнулись. Эрдоган успел скрыться. Свой вертолёт доставил его на ближайший аэропорт, откуда частным самолетом – пилот имитировал обычный рейс – вылетел в Стамбул. С борта самолета по мобильному телефону он дозвонился до знакомой телеведущей, и та по собственной инициативе – это, можно сказать, был акт независимой журналистики, вывела его в прямой эфир. Так что в три часа дня, когда самолёт приземлился в аэропорту Стамбула, там его уже ждала ревущая толпа сторонников. Люди повалили на улицы, чтобы противостоять военному перевороту. Они бросались под танки. Их не останавливали пули. 265 человек погибли в тот день. К вечеру с путчем было покончено.

Демократия, в пору сказать, народная демократия победила. Победила? Совершенно точно, армия проиграла. Катастрофически. В этот день она проиграла свое место в турецкой истории.

Весь ХХ век армия была непререкаемым арбитром турецкой политики. Она могла делать все: отменять выборы, запрещать партии, повесить премьер-министра. Это было ее конституционным правом – право на переворот. Четырежды в новейшей истории военные сплеча пользовались этим правом. И вот теперь пятая попытка сокрушительно провалилась, доказав, что хотя эта страна вышла из армейской шинели, она ее переросла.

Демократия спасла Эрдогана. В ответ Эрдоган нанёс сокрушительный удар по демократии. Страна и армия едины, предписал Ататюрк. И Эрдоган сделал их едиными – в репрессиях. 45000 человек были арестованы, 130000 лишились работы. Чистке подверглись не только вооруженные силы, но и все авторитетные институты общественной жизни: академия, образование, банки, больницы – «так называемые интеллектуалы», «пятая колонна» на публичном языке Эрдогана. И конечно независимая пресса, давно и чохом записанная в пособники террористов. Впрочем, львиная доля СМИ прямо или косвенно уже под контролем, что и было условием задачи. «У нас самая свободная пресса в мире, а в тюрьме не журналисты, это воры и насильники над детьми». Эрдоган выступает каждый день и использует только самые сильные выражения. «Между террористами, в руках у которых пистолеты и бомбы, и теми, кто служит тем же целям пером, нет разницы».

Проскрипционные списки печатаются в «Официальной Газете». А ещё раньше выплескиваются в твиттере и фейсбуке. И тысячи людей лишаются сна и покоя в страхе лишиться работы, пенсий, паспортов.

Когда 16 лет назад он пришёл к власти, Эрдоган провозглашал курс на вступление страны в ЕС, а Турция представлялась редким доказательством того, что демократия в мусульманской стране возможна. Куда ушло это благословенное время?

Оказалось,  что лучшее время для Эрдогана – экстремальное время. Оно лучшее для крайних мер. Крайние меры лучшие для проведения реформ. Все реформы направлены на укрепление личной власти Эрдогана. Власть Эрдогана стремится к абсолюту.

На высшем по конституции посту премьера он находился столько, сколько возможно — два срока. Когда больше стало нельзя, он двинул в президенты, заодно поменяв конституцию. Он отменил разделение властей. Он не просто ликвидировал премьера как пост. Теперь президент сам руководит кабинетом министров и, естественно, его подбирает. Он назначает всех высших военачальников и раздает генеральские звезды, так что армия теперь у него ручная. Он сосредоточил всю исполнительную власть в своих руках, а заодно и всю остальную. Специальным законом он запретил законодательной власти судить решения исполнительной власти. Судей конституционного суда и членов высшей судейской коллегии, от которой зависит вся судейская вертикаль и горизонталь, он тоже по большей части назначает сам — напрямую или через подконтрольный парламент. И поверх всего этого он продлил конституционную возможность своего правления ещё на два срока по пять лет и даже далее.

Феномен Эрдогана в том, что он равно освоил инструменты демократии и арсенал репрессий. Застывшие 52 процента, с которыми этот авторитарий раз за разом выигрывает голосования – знак того, что страна разделена ровно пополам. (2 – 4 процента нетрудно отнести на административный ресурс). Лидер – демократ старался бы привлечь на свою сторону другую половину, объединить страну. Эрдоган апеллирует только к своему электорату. Электорат Эрдогана, как уже говорилось, более отсталая, религиозная часть, большие города на них смотрели сверху вниз, презрительно называя «чёрными турками». Они более всего выиграли в правление Эрдогана – выросло их благосостояние, окрепло самоуважение. Возвращение платков на женские головы они восприняли как акт эмансипации. Эта часть населения готова за Эрдогана в огонь и в воду, и он пестует это обожание.

Демократия это трамвай, выйти из которого можно только на остановке, доходчиво пояснил как-то Эрдоган. Остановку определяет вагоновожатый. Правильные пассажиры молчат. Неправильным нет места в трамвае. Дискуссия отменяется. Критиковать Эрдогана значит выступать против государства.

Политика в Турции, с позиции Эрдогана, это каждодневный референдум, где на все вопросы есть два ответа: да или нет. Соответственно, страна разделилась на два непримиримых лагеря – лагерь «да» и лагерь «нет», своих и чужих. Свои – хор одобрения, клака. Чужие приравниваются к заговорщикам – вечно готовое основание для морально-политического террора в национальном масштабе.

Худший способ решения политических проблем, как доказали четыре  успешных военных переворота и один провальный — это разрубание гордиевых узлов армейским ятаганом. Но у этих туч была светлая изнанка: военное положение рано или поздно отменялось, назначались свободные выборы. В проекте «Эрдоган» демократический хэппи-энд не предполагается.

«Они говорят, что я диктатор – шмиктатор. Пусть говорят. Это меня нисколько не волнует. У меня это в одно ухо влетает, в другое вылетает». Реджеп Тайип Эрдоган.

2007 — 2018 г.г.