Организованный по решению ООН Суд в Гааге приговорил сербского генерала Ратко Младича к пожизненному заключению. Ему было предъявлено 11 пунктов обвинения. Геноцид (2 пункта). Преступления против человечности (5 пунктов). Нарушение законов и обычаев войны (4 пункта). Речь о боснийской войне 1992–1995 г.г. – самой озверелой и кровавой войне югославского распада.

Он был признан виновным по 10 пунктам.

Преступления генерала Младича имеют собственные имена: Сребреница и осада Сараево. Более 7500 трупов – только мужчины и мальчики, все босняки – были обнаружены в земле под Сребреницей в нескольких могильниках вскоре после войны. Они пали не на поле боя. Их хладнокровно расстреляли. У многих связаны руки.

Ужас этого беспрецедентного после Второй мировой войны преступления усугубляется тем, что оно происходило на расстоянии одного выстрела от батальона «голубых касок».

Город Сребреница – анклав в сербской части Боснии, куда стекались беженцы-мусульмане – после упорных боев был объявлен «убежищем мира» под охраной ООН. О чем три стороны подписали соглашение. Зримый гарант – батальон голландских «голубых касок» был расквартирован тут же. При этом, по требованию сербской стороны, обороняющиеся мусульмане сдали ооновским гарантам все свое тяжелое вооружение.

Два года Сребреница была бельмом на глазу у боснийских сербов. Пока сербы, вооруженные танками и артиллерией, не перешли в наступление. Босняки оказались безоружными. Они запросили свои пушки назад, но получили отказ. Это было бы нарушением соглашения. Как выразился один ооновец, «защищать их должны были мы, а не они сами». Но и «голубые каски» не могли их защитить ввиду очевидного превосходства сербов, которое те продемонстрировали самым наглядным способом, захватив в заложники тридцать «голубых касок».

У «ооновцев», вооруженных легким стрелковым оружием, были только машины, словно мишени, все как одна выкрашенные в белый цвет. Присутствие ООН должно быть видно издалека.

[blockquote]Генерал Младич предъявил ультиматум ООН: если против его войск будет задействована авиация НАТО, заложники будут расстреляны[/blockquote]

Командир голландского батальона мог вызвать на помощь авиацию НАТО, но вышестоящее командование терзали сомнения. Применение авиации могло быть расценено как эскалация вовлеченности ООН в боснийскую войну. Это входило в противоречие с традиционным мандатом ООН – оказывать гуманитарную помощь, разделять враждующих и не принимать чью-то сторону.

Две бомбы все-таки были сброшены. И тогда генерал Младич предъявил ультиматум ООН: если против его войск будет задействована авиация НАТО, заложники будут расстреляны, а Сребреницу сравняют с землей… Батальон голубых касок фактически сложил оружие. ООН капитулировала.

Сопротивление защитников города было сломлено. В следующие дни двадцать тысяч женщин, детей и дряхлых стариков Сребреницы вытащили из домов, посадили на грузовики и вывезли на мусульманскую территорию. Мужчин и юношей расстреляли.

Это преступление (и только его) Международный уголовный суд по бывшей Югославии квалифицировал как геноцид.

10000 человек погибли в Сараево. Город с всемирно известным именем подвергся прямо-таки средневековой осаде. И это случилось в конце ХХ века. Расположенный в узком каньоне современный 300-тысячный город оказался очень удобной мишенью для пушек и пулеметов, которые боснийские сербы затащили на господствующие высоты. Так продолжалось 44 месяца подряд.

Как это выглядело наяву? Могу дать картинку. С оговоркой, что я был залетной птицей и мне-то ничто не грозило.

В сентябре 1993 года вместе с тогда-еще-министром иностранных дел Козыревым и тогда-уже-не-замминистра обороны Громовым мы прилетели из Загреба на российском военно-транспортном самолете. Полудемобилизованный лайнер «челночил» на ооновской трассе, и это был единственно возможный маршрут в осажденный город, вариант «дороги жизни».

Напомню топографию Сараева. Город – это узкий каньон, собственно говоря, одна улица, зажатая с двух сторон горами  (во время войны ее прозвали Аллеей снайперов). Сербским орлам оставалось только расположиться со всеми удобствами повыше в минометных и пушечных гнездах – весь город лежал внизу как на ладони. Живой тир на 300 000 мишеней. Не надо было быть Ганнибалом, достаточно стать каннибалом. За почти четыре года, что продолжалась осада Сараева, трудно было им не стать.

По городу мы передвигались в БТРах. Перед туристическим автобусом БТР обладает рядом очевидных преимуществ, особенно в боевых условиях, но по части обзора ему несколько уступает. Впрочем, кошмар осажденного города сквозь смотровую щель БТРа ощущаешь в полном объеме.

Спешились мы лишь в самом центре. Это было, возможно, единственное место, где можно было погулять без опаски, и молодые горожане пользовались этим замкнутым пространством свободы. Вот это было зрелище! В городе, на три с лишним года отрезанном от всего света (где тогда было НАТО? и где были нынешние критики НАТО, до глубины души возмутившиеся тем, что НАТО вмешалось в столь же трагические косовские дела?) В городе, в котором не было ни тепла, ни света, ни еды, ни воды, ни работы, ни досуга. В городе, ставшем призраком, на крошечном непростреливаемом пятачке променад шел, как в Сочи, и девушки были разодеты, как в Париже, даже более дерзко, и накрашены, как в Лас-Вегасе, даже более ярко. Чужих в городе не было, туристов тем более – я не в счет, мы прилетели даже без ночевки. Это была демонстрация для себя. И это была антивоенная демонстрация, тем более неотразимая, что никто и не думал ее устраивать. Неписаное послание читалось отчетливо: мы живы! В городе-стрельбище можно убить все, но не жажду жизни!

Сребреница и Сараево – два самых страшных преступления в Европе после второй мировой войны. И они на совести генерала Младича.

Младич не скрывал своих действий. Он не стеснялся давать команду к артобстрелу города под радиотрансляцию, каждый раз находя оригинальную формулировку. Вместо «Огонь по Сараево!» он рокотал: «Сожгите их мозги!».

«Мы ничего не выиграем, если убьём 50 тысяч мусульман. Нашим истинным приоритетом является избавление от мусульманского населения (заменяя их сербами и хорватами)». Запись Младича. Военные дневники, записи его устных разговоров, команд и распоряжений — 4000 страниц — были обнаружены в его белградской квартире за фальшивой стеной. Они фигурировали на процессе. Босняков он упорно называл турками.

В Сребреницу он входил под камеры сербского телевидения. Он настолько гордился своими планами, что их анонсировал. Накануне расправы он заявил на всю страну: пришло время отомстить за века оттоманского владычества.

[blockquote]Он почти демонстративно жил на секретных объектах под охраной спецслужб[/blockquote]

Суд в Гааге предъявил обвинения генералу Младичу в 1995 году. Его разыскивали 16 лет, а нашли в доме двоюродного брата в деревне Лазарево в Воеводине в 80 километрах от Белграда. Это произошло 26 мая 2011 года. При нем были документы на его собственное имя, хотя и просроченные. Он не сделал пластической операции, и, похоже, даже не пытался изменить внешность, как его политический соратник Радован Караджич, схваченный в самом Белграде три года назад. Он сильно постарел, и одна рука, похоже, не работала. Вот и вся маскировка.

В первые годы «подполья» Младич вообще не скрывался. При Милошевиче и Коштунице выдача в Гаагу ему не грозила. При демократических правительствах это было похоже на игру в прятки. Он почти демонстративно жил на секретных объектах – бывших базах Югославской народной армии (ЮНА) под охраной спецслужб, появлялся в самых заметных местах – на свадьбе сына, в дорогих белградских ресторанах и даже на футбольным матчах в правительственной ложе. Здесь он был даже в большей безопасности – его охраняла народная любовь. Подспудно, однако, ситуация менялась. То, что его ближайшие подчиненные добровольно сдались международному правосудию, возможно, и не произвело на него должного впечатления – слабаки! Но когда Милошевич, а потом и Караджич оказались в гаагской тюрьме Швенинген, это уже был ясный сигнал: его линия жизни неотвратимо ведет туда же. Но он не сдавался, он скрывался.

Генерал Младич именует себя патриотом. Какой страны? Он родился в деревне Бозановичи к юго-востоку от Сараево. В тот момент это считалось территорией Независимого Государства Хорватии – злосчастного марионеточного государства, появившегося на карте на историческое мгновение после того, как Германия фюрера и Италия дуче расчленили Королевство Югославия в 1941 году. Его отец – боснийский серб, партизан и коммунист – погиб в 1945 год, когда ему было два года, в боях с хорватскими усташами. Его юность прошла в коммунистической Югославии. Он рано вступил в компартию и выбрал военную стезю. Его зрелость выпала на пору, когда Югославская конфедерация затрещала по швам. Именно ЮНА и попыталась силой скрепить страну. Что из этого вышло, мы знаем – сейчас. Ну, а Ратко Младич, дойдя до средних командных высот, оказывался в загоравшихся – по-разному и одна за другой – точках. Заместитель командира Приштинского корпуса в Косово в июне 1991 года – еще довольно пассивная роль. А на посту командира 9-го корпуса, получив новенькие генеральские погоны, он уже вовсю воевал в Хорватской войне.

Все это можно считать прелюдией. В 1992 году из генерал-майоров он шагнул в генерал-лейтенанты, годом позже в генерал-полковники, из командира корпуса вырос в командующего округом в Сараево, а затем в командующего созданной на базе ЮНА Армии самопровозглашенной Республики Сербской. Формально Югославская народная армия ушла из Боснии и Герцеговины. Армия Республики Сербской  под командованием генерала Младича (80000 штыков) осталась. Кровавые осадки Боснийской войны – самой длинной и зверской из черного сериала югославских войн – это прежде всего ее подвиги.

16 лет в бегах – своего рода достижение. Чего он достиг за эти годы?

В какой-то момент он жил на удаленной ферме, вместе с женой они держали в хозяйстве 23 козы, каждую из которых он нарек именем того или иного международного деятеля. Самую дурную козу назвал Мадлен Олбрайт – в честь бывшего госсекретаря США.

Потом он расстался с козами. Потом с женой.

В июне 2010 года семья Ратко Младича обратилась к властям с просьбой официально признать его умершим. О нем никто ничего не слышал уже семь лет, а он был очень болен, у него было несколько инсультов и инфарктов, он просто не мог выжить. Так аргументировала семья. Официальное признание Младича не жильцом на этом свете давало вдове право на получение государственной пенсии и возможность продать оставшееся от него имущество. Не говоря уже о том, что о Гааге можно было бы забыть… Но власти не согласились.

Самым сильным ударом, который получил генерал Младич, стало самоубийство дочери Аны. Она застрелилась из наградного пистолета отца. Говорят, не смогла снести дискуссии о том, кто ее отец – патриот или преступник?

Жилец он или не жилец? И на каком свете? Патриот или преступник?

Налицо эффект раздвоения личности.

На самом деле раздвоение личности происходит в гораздо большем, национальном масштабе. Сербия внутренне разделена. Правительство, которое хочет вести себя цивилизованно и не может. Армия, которая игнорирует (и презирает) свое правительство как раз за эти попытки. Расколото национальное самосознание. Два полушария посылают команды, которые принципиально не сочетаются. Логика и здравый смысл ведут к реалиям Евросоюза. Хочется жить нормально, как остальные европейцы. Но восстают история и национальный миф. В нем причудливо перемешиваются иго Оттоманской империи, козни Ватикана и НАТОвские бомбежки. В этом альтернативном сознании Югославская трагедия объясняется просто: мировой заговор, предательства, враги. Это сон разума, но он так густо полит кровью, что выглядит реальней яви.

Синдром Младича – не просто недуг отдельного человека. Тут  страсть и страдания народа, который никак не может примирить свои разум и сердце.

«Вы готовы выдать местонахождение генерала Младича за миллион евро?» С таким вопросом сербская телестанция В92 обратилась к своим зрителям в те годы. Цифра была взята не с потолка. Миллион евро – это предложение сербского правительства. Позже оно выросло до 10 миллионов евро. 14% сказали «да». 20,5% – не имели сформировавшегося мнения. 65% ответили «нет». Мнение, что он – герой, далеко не экзотика в стране, которая видит себя в Евросоюзе. Ну а уж выдавать своего согражданина чужому, и, естественно, неправедному суду было не согласно подавляющее большинство. (Поразительным образом в Хорватии и в Боснии тоже массово верят, что Гаагский суд пристрастен – но уже не к сербам, а соответственно, к хорватам и боснякам). То, что это идейная, чтобы не сказать, психическая сшибка, пока чувствует лишь меньшинство.

Суд над Младичем начался 16 мая 2012 года. На первом же заседании суда Младич сказал, что защищал свой народ и Родину и убивал противников не из-за национальности, а ради спасения своей страны. Впрочем, защита предпочла утверждать, что Младич просто исполнял политические приказы (видимо, Караджича и Милошевича) и не может быть привлечён к уголовной ответственности из-за расстройства памяти, поскольку ему трудно провести грань между реальностью и вымыслом.

Судя по пассионарным реакциям из нашей Думы и МИДа, грань между реальностью и вымыслом трудно провести не только 75-летнему подсудимому.

«Вынуждены вновь констатировать, что вынесенный Международным трибуналом по бывшей Югославии обвинительный приговор в отношении бывшего главнокомандующего вооруженными силами Республики Сербской господина Младича является продолжением политизированной и предвзятой линии, которая изначально доминировала в работе МТБЮ. Искусственно взятая трибуналом за основу однобокая, антисербская трактовка трагических событий 90-х годов на пространстве бывшей Югославии не только не способствует осуществлению базового принципа неотвратимости наказания за военные преступления, но и раз за разом подрывает процесс восстановления взаимного доверия на Балканах», — сказала Захарова.

«Я буду защищать тот факт, что наша страна и ее дело справедливы и священны!». Это уже Радован Караджич. Он оказался в Гааге на три года раньше генерала Младича. Его приговор – 40 лет заключения.

Патриоты они или преступники? Ну, конечно, патриоты. Настолько, что не остановятся ни перед каким преступлением. В прежние века им цены бы не было. Сегодня их место на международной скамье подсудимых.

События в Сребренице – квинтэссенция бандитско-карательной операции, абсолютный рекорд наглости и вероломства. Взять в заложники отряд «голубых касок», предъявить мировому сообществу ультиматум, сделать из ООН «живой щит» для захвата города и последовавшей за ним нарочито показательной этнической чистки – такого еще не было. Лгать всему миру, что жителям Сребреницы ничего не грозит, как все эти дни заверяли Караджич с Младичем, а потом хладнокровно расстрелять более семи с половиной тысяч мужчин и юношей. Расстрел снимался на пленку, которая станет вещдоком на процессе Милошевича. В 2005 году ее покажут по югославскому телевидению, и эти кадры потрясут Европу. На российском телевидении я их не видел.

Май 2011 г.