Не выносите сюр из избы. Затянувшаяся полемика.

Такого, признаться, у меня не было. Чтобы с одним автором, более того, с одной его статьей полемизировать прямо или косвенно снова и снова. Именно это у меня случилось с Максимом Соколовым, блистательным ни на кого непохожим публицистом, у которого есть только один недуг — горе от ума, которого, впрочем, достаточно, чтобы враз обесценить все его несравненные таланты. Статья его была, безусловно, выдающейся — во многих отношениях. Одно название чего стоило “Кто подвергает отечество госбезопасности”! («Известия» №47. Июль 2000 г.)

«Кто подвергает отечество госбезопасности?»

Итак, 2000 год.

Путин только-только пришел – был приведен за ручку – к кормилу власти.  Гнилая интеллигенция встретила его тоскливым вздохом: «Ну, кто бы мог подумать, что вторым президентом России станет выходец из КГБ?» То, что было немыслимо в одну пору, материализовалось в другую. В преддверии президентских выборов, которые должны были легитимизировать этот «семейный» выбор, Максим Соколов и опубликовал в «Известиях» свое феерическое произведение.

Тревожащее общество явление автор бесстрашно определил как “чекизм В.В.Путина”. Вреден стране “чекизм” возможного президента или не так страшен черт, как его малюют? Зону опасности публицист очертил изысканными штрихами.

«Склонность как дипломатов, так и разведчиков к подковерной интриге, к хитроумным недомолвкам и околичностям, к всяческой конспирации столь же естественна в их профессиональной деятельности, сколь нежелательна, когда речь идет о глобальном руководстве страной. Главным партнером, как дипломата (почетного шпиона), так и разведчика (просто шпиона) является некоторый иностранный контрагент, тогда как главным партнером верховного правителя является возглавляемая им нация. Разница весьма существенная, и мало кому удается ее преодолеть.»

Тонкие, прямо-таки нано-точные наблюдения. Только причем тут дипломатия? И зачем  вообще ставить на одну доску эти две очень разные профессии? Утверждать, что Талейран и Видок равно годятся (не годятся) на высший пост в государстве – непомерная гипербола.

Типологически проблема сводится к хорошо известному вопросу: можно ли отмыть черного кобеля? Ответ Максим Соколов формулирует не в пример изысканней:

«…пребывание в спецслужбах с неизбежностью заражает специфической орденской психологией, и столкновение орденских психологических установок с требованиями, предъявляемыми к национальному лидеру, не будет бесконфликтным, но скорее всего приведет к внутренней сшибке с никому до поры до времени не ясным исходом…»

Хорошо сказано. Без дураков. И тут автор делает головокружительное антраша. Жестом фокусника он убирает проблему. Он отменяет себя. Оказывается, все вышесказанное – это “трюизм”. В ход идут тонкие рассуждения о «психологии узника», о «прогрессивном чужебесии»… А не трюизм, оказывается, что “претендентов с неорденской психологией не бывает”, что “сильный политик будет более способен как в добре, так и в зле” и что “гарантию дает только страховой полис”.

Публицист отчеканил явление: «Чекизм Путина». И тут же размазад, замазал его фосфоресцирующими красками. Увел от ответа.

Я пытался понять Максима Соколова. Ну да, реализм ему скучен, в космосе самоценных идей куда вольготней. Но зачем тратить яркий ум и блестящую эрудицию, чтобы доказать, что «чекизм» не так уж и противопоказан государственной деятельности?

Может, черт действительно окажется не так страшен. Только доказательств на этот счет у публициста нет и не может быть по определению. Если они у кого-то и есть, то только у одного человека. Это сам Путин своей деятельностью должен доказать обществу, что школа КГБ не единственная и не главная школа, которую он закончил на своем стремительном вертикально-взлетном пути к самому главному посту в государстве. А обществу лучше быть бдительным. И в профессиональную задачу прессы входит как раз поддерживать, а уж никак не усыплять эту бдительность.

С нашим искрящимся автором, как мне представляется, произошло вот что.  Он раздвоился. Анамнез разошелся с диагнозом. Идеолог – государственник в нем дезавуировал публициста. Это я и называю – горе от ума.

Что я и написал в полемической заметке о Максиме Соколове в журнале «Новое время». В финале я вновь отдал должное его спонтанным прорывам.

«Однако же, может статься, что, задавшись лихим вопросом «Кто подвергает отечество госбезопасности», он далеко глядел. Даже если глядел при этом в другую сторону. Впрочем, и на этот счет он ненароком успел обронить одно перспективное соображение: «есть и опасность из нынешнего борделя въехать прямиком в казарму, минуя более подобающие для остановки места».

Жить долго. Надо?

«В России надо жить долго…» Для  летописцев (а что такое журналистика, если не летопись современности) это непременное условие. Надо видеть, как твое слово отзовется и чего оно вообще стоит.  К кому это не относится, так это к правителям. Максимум два конституционных срока, как в Америке, в самый раз, и больше ни одного дня. Чего они совершенно не принимают, и самый яркий пример тому Путин. За «его эпоху» мы получили не один ответ на вопрос, который в 2000 мог считаться открытым.

«Чекизм» это склонность к спецоперациям, если совсем попросту.  То, что это  типологическкая черта путинского властвования, крупно проявило дело Ходорковского – триумф конспирации и легендирования. 

Президент беспрестанно говорит о «дикатуре закона». Что он на самом деле делает: показывает всем, кто в доме хозяин? ставит олигархов на место и под контроль? строит унитарное государство? собирает чилийско-китайскую модель реформации?.. Эти вопросы мы задавали себе в 2003 году. Развита бешеная активность — почему-то вся в режиме спецопераций. СМИ под подозрением — кроме государственных, все они объявлены зависимыми. Гарантами «диктатуры закона» выступают силовики.

Дело Ходорковского — это целое десятилетие. Можно сказать, что на жизненно важные для общества вопросы мы получили ответ делом.

В начале 2020 года в «Эксмо»/ЛитРес в электронном формате вышла моя книга «Золотая рыбка в кармане». Цитата из главы «Дело Ходорковского. Суд из топора» тут будет уместна.

«Чекизм В.В. Путина» – главная стилевая, а коль скоро стиль – это человек – то и содержательная черта режима.

Куд ни кинь, везде клин.

У нас больше нет политики, только спецоперации и пиар. Ответить на «список Магнитского» «законом Димы Яковлева»…  Одна операция круче другой.  Взятие Крыма как военный театр… Чужих застать врасплох, своих ошарашить.  Зеленые человечки, вежливые люди, секретные герои родины по указам, о которых никто не должен знать…Чудеса конспирации! И при этом все вокруг – агенты иностранных держав, которые должны раскрыться и пройти торжественную регистрацию под угрозой то ли люстрации, то ли кастрации… Во сне это или наяву? Это все в нашей жизни или только на телеэкране?

Когда резидент по совместительству еще и президент, все его операции будут из ряда вон. Но когда царь мыслит исключительно невидимыми фронтами, это не создает великого правления. Не тронное это дело – думать о том, с кем бы пойти в разведку.

Затейничество этого рода чревато немыслимыми последствиями.
Крым. Донбасс. Сирия.
Необъявленные войны с непризнанными целями – с выдуманными и назначаемыми ad hoc врагами.
Невидимые фронты, которые проявляются отечественными гробами, от которых впрочем бесстыдно отворачиваются. Не наши…

Мы – не мы.

Не верь глазам своим! То, что есть, этого категорически нет. То, чего нет, на каждом телеэкране.

Информационный шум и пропагандистский гул – наша новая реальность.

Санкции? От них мы только крепчаем.

Раздвоенность сознания, разлад с действительностью…

Ну почему нам никто не верит, что мы сражались с допингом на родной Олимпиаде – до последнего чистого спортсмена. Лучшие силы ФСБ были брошены на эту священную борьбу.

Наши доблестные тролли штурмуют Белый дом. Hello, Donald!.. А все эти истории про русское вмешательство в заокеанские выборы – американские сказки…

Две эти спецоперации – рекорды жанра. От начала до конца – чистая шизофрения.

Все цели достигнуты. Успех превзошел все ожидания. Страна в ауте. Нас даже на Олимпиаду пустили лишь под белым флагом.

Чего ради?

Такова расплата за «чекизм» в политике, за его торжество.

Максимы путинизма

И в некотором роде продолжение этих размышлений. Ниже заметка в «Новой газете», опубликованная в конце февраля 2015 года, которую я назвал «Максимы путинизма». (NB.Все созвучия с именем автора основополагающей статьи считать непроизвольными и случайными).

Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин только что огласил стране свою Первую поправку к Конституции: исключить из Основного Закона Российской Федерации принцип приоритета международных правовых норм над национальными.

Декларация о конституционной новелле прозвучала в присутствии президента Путина. «В Конституции России оказалось положение о безусловном приоритете норм международного права над национальным законодательством…- доверительно сообщил Главе государства Глава Следственного комитета. – И практика показывает (особенно международные события последнего времени), что указанное положение работает против интересов России, умело используется западными оппонентами», — заявил он как по писаному.

Давно пора разобраться с Конституцией! И кому же ее менять нам, как не главе Следственного комитета!

Надо, наконец, объявить правила, по которым существует страна. Без экивоков.

Интересы выше принципов.

Национальное выше международного.

Обязанности выше прав.

Международного права не существует.

Мы никому ничего не должны. Мир нам обязан всем.

Внешних обстоятельств нет. Есть внутренние органы.

Следствие выше причины.

Причины не важны, важны следственные действия.

Следственные действия нужны для того, чтобы держать сторонников и противников за причинные места.

Причин нет. Есть опричнина.

То, что «важняки» де факто важней Конституции, давно известно. Теперь мы узнали об этом де юре.

У Путина и Бастрыкина – одна юридическая школа. Они бывшие однокурсники и даже одногруппники. Один из них был даже старостой в группе – не тот, о ком вы подумали.

Вряд ли, впрочем, это была чисто лирическая встреча – чего бы ее тогда показывать по госканалам?

Знал ли глава государства до сего момента, что Конституция Российской Федерации «работает против интересов России, умело используется западными оппонентами»? Страшно даже спрашивать об этом.

Мы – телезрители в этой стране, нам дано лишь оценивать высокую режиссуру этой подкамерной мизансцены.

Задание взять Российскую Конституцию в разработку выполнено! – судя по всему, докладывает Бастрыкин главе государства. Делает это уверенно, убежденно. Доказательства и улики, видно, неопровержимы. Конституция успешно разоблачена.

Что делал при этом Путин? Многозначительно молчал.

Что означало молчание Путина – знак согласия?

Как всегда, ситуацию прояснил толкователь президентских слов и снов. Песков сделал специальное заявление для прессы. Вот оно:

«Владимир Путин ничего не говорил на эту тему”.

Президент действительно не издал указа на эту тему. В тот день 26 февраля он издал Указ о …

Тут я вынужден прерваться на мгновение для важного признания.

«Зачем крутить, городить?»

У меня не было никакого инсайда.  Как и остальные мои соотечественники, я и не подозревал, что с Конституцией, оказывается, что-то не так. И что уже 4 июля мы получим ее новую редакцию – ни много ни мало 206 поправок! Бастрыкин как в воду глядел. С приоритетом норм международного права над национальным законодательством будет покончено. И множество других новелл такого рода.

Где лучше спрятать дерево? В лесу, как учил нас еще  Честертон. Среди  206 поправок  одна должна была проскочить незамеченной. В просторечии она именуется обнулением президентских сроков.  Спасибо Валентине Терешковой, она разъяснит – Думе и всем нам – смысл происходящего.

«Вопрос на самом деле стоит не о нём (о Путине), а о нас, гражданах России, и о её будущем. Ну а если так, то зачем крутить и мудрить, зачем городить какие-то искусственные конструкции? Надо всё честно, открыто, публично предусмотреть: или вообще убрать ограничения по числу президентских сроков из Конституции, или — если этого потребует ситуация и, самое главное, если этого захотят люди — заложить в законе возможность для действующего президента вновь избираться на эту должность. <…> Это гарантия устойчивости как внутри страны, так и по её внешнему контуру.»

Из космоса ей видно все.

После выступления Терешковой выступил сам Путин, поддержав возможность своего переизбрания, добавляет Википедия.

 С учетом того, что еще раньше адресной «медведевской» поправкой президентский срок был увеличен с 4 до 6 лет, теперь он может оставаться на президентском посту аж до 2036 года.

Но вернемся к «Максимам путинизма».

День специальных операций

Так какой же Указ издал в тот день Путин?

26 февраля 2015 года президент Путин издал Указ  “Установить День Сил специальных операций и отмечать его 27 февраля”.

День специальных операций – только этого нам не хватало.

Мало нам Дня десантника с его фонтанами – 2 августа.

Мало Дня войск специального назначения ВВ МВД  – 29 августа.

Мало Дня спецназа ГРУ – 24 октября.

Мало Дня военного разведчика – 5 ноября.

Мало Дня чекиста – 20 декабря.

Дней календаря не хватает на спецоперации.

С некоторых пор у нас что ни акция – то спецоперация.

Арест (или освобождение) политического противника. Выборы губернаторов, равно как их отмена. Даже развод президента, не говоря уже о его браке с властью, который как раз не предполагает развода ни при каких обстоятельствах. Вот уж поистине сакральный акт – раз и навсегда. «Нет Путина – нет России».

Самое опасное в спецоперации – это успех.

Помнится, в начале новой эпохи – в 2000 году, пикейные жилеты, которыми были более или менее мы все, гадали: а может ли резидент быть президентом?

Политика и спецоперации могут сталкиваться, как табакерка и голова Павла I, но лучше им этого не делать. Это разные составы.

Субъект и объект политики – нация, общественные страты. Спецоперации – занятие для спецконтингентов.

Что бы ни говорилось о том, что политика грязное дело, она апеллирует к нормам и договорам. Ее успехи и поражения измеряются тем, как они соотносятся с мечтами миллионов и общественной моралью. И, по крайней мере, в демократических странах, политика творится при неотключаемом свете прессы – откуда бы иначе мы знали, что политики – аморальные животные.

Спецоперации – по определению кромешная тьма. Шок, взрыв, подкуп, подлог. Чем циничней способ переиграть противника, тем ценней.

В общем лучше не взбалтывать и уж точно не смешивать. В отличие от водки, которая бывает только хорошей или очень хорошей, коктейль политики и спецопераций может быть опасным или катастрофическим. В новейшей истории это очень убедительно доказал Ричард Никсон. Обладая редким стратегическим кругозором, он вляпался в Уотергейт – исключительно на мякине спецопераций.

Но это, конечно, там у них.

Сочетание целей и средств – вечная тема. В 2000 году помазанный в политику новичок родом из разведки столкнулся именно с этой дилеммой. Цели перед ним стояли политические. А привычные средства сплошь специфические. Рискованные опыты по скрещиванию реалий дали неожиданные гибриды. Типа: отмена выборов губернаторов – как отклик на Беслан и мера антитеррора. Так родился путинский фирменный стиль. Он собственно в этом и заключался: достижение политических целей средствами спецопераций. Правда, политика при этом становится очень специфической.

Генномодифицированная политика мутирует в монопольку и работает исключительно на  безальтернативную власть. Гибрид под кодовым названием «тандем» – шедевр этого стиля. С возвращением Путина в Кремль в стране и вовсе не осталось политики, есть только спецоперации.

2014-й войдет в историю как год торжества путинской гибридизации.

Крымнаш – и международной политики больше не существует. Теперь нас убеждают, что ее и вовсе не было. Никогда.

Война и мир разом утратили свою противоположность.

Пакты не должны соблюдаться.

Русский мир превыше всего мира.

Дипломатическое наступление эффективней всего на танках.

МИД – это тот же спецназ.

На гибридной войне (в гибридном мире) все возможно и уже почти разрешено.

Границ нет – ни государственных, ни правовых, ни этических. Есть торжество воли. Тысячи убитых и сотни тысяч беженцев не в счет.

Военная ракета легко сбивает гражданский самолет с тремястами гражданами мира.

В День спецопераций несогласного политика убивают выстрелами в спину на мосту напротив Василия Блаженного.

Впрочем, это скорей всего произошло помимо воли. Издержки гибридного мира.

Блаженны мифотворцы.

Это уже не просто кризис. Это провал. Зашифрованный в общественный делирий и замаскированный национальной эйфорией.

Такое бывает.

В СССР это было в 1936 году.

В Германии – в 1933-м.

Перспективное состояние.

Не выносите сюр из избы!

И вот мы въехали в 2022-й. Из Дня спецопераций – в Год СВО! Похоже на идейную кульминацию. Найдена самая точная формулировка. Политика как спецоперация — это все-таки описательно и для символа веры недостаточно абсурдно. А тут сакральные три буквы. Минуя разум, они стреляют прямо в душу.

Нет больше никакой политики, есть СВО.

Все политики – СВО…

СВО – да и только.

«Кто подвергает отечество госбезопасности?» В 2000 голу вопрос задумывался риторический, а оказался пророческим. Четыре срока одного правления спустя – и такие сюрреалистические результаты!

А еще говорят: «Не выносите сюр из избы!»