Аполитичности им мало. Профессионализм обременителен. Реакция общества их не волнует.
Каждый раз, когда передачи НТВ прерываются и на экране появляется грозное послание: «ГАЗПРОМ — НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ», я невольно вздрагиваю. Говорят, за это удовольствие «Газпром» заплатил сорок миллионов долларов… Несмотря на то, что этот лозунг — реклама, это правда. И означать он должен то, что «Газпром» принадлежит нам, а не то, что мы принадлежим «Газпрому».
Скандалы с НТВ наступают с удивительной периодичностью, при этом ощутимо теряя в драматизме и содержании, на глазах мельчая. Схватка УК против Гусинского (УК — это Устинов и Кох, за которыми державно маячила президентская фигура, а не Уголовный Кодекс) была битвой титанов. Ставки на кону были супер. Олигархи и сама система олигархата, как она сложилась в позднеельцинской России, какая им останется роль при Путине? Что будет со свободой печати? Отсюда разгул публичности и накал общественных страстей. Столкновения Миллер — Кох и Миллер — Йордан, в результате которых сначала один успешный менеджер, а потом и другой, вылетели в трубу, уже вылились в два коротких клинча. На самом деле, и тут, помимо личных амбиций и планов, имелась глубинная интрига. Станет ли НТВ частной и соответственно более независимой компанией, или она останется квазигосударственной под пятой «Газпрома», которому она ни с какого бока не нужна? На словах, «Газпром» клялся и божился, что мечтает избавиться от непрофильного актива. На деле стало ясно, что на волю НТВ не отпустят ни за какие деньги — российский «либеральный капитал» и иностранные инвесторы могут не беспокоиться. Конфликт, однако, принял форму схваток под ковром, и аудитория скорей ёрничала, чем переживала. Не потряс ее и романтический бунт любимца публики Леонида Парфенова, не снесшего унижения — появления во главе канала совершенно уж случайных назначенцев-неумех. Может быть, потому, что бунт профессионализма против некомпетентности принял странную форму изысканно почтительного письма турецкому султану — лично г-ну Миллеру.
Йордан — фигура любопытная. Русский американец обещает в запутанный, обремененный долгами, олигархический медиабизнес привнести западные ценности: деловитость, прозрачность, демократичность. Он подчеркнуто внеполитичен. Никаких акцентов на свободу слова, его кредо — эффективность, экономическая состоятельность СМИ. Вот с этой самой программой он и подписывает контракт с «Газпромом». Он вроде бы добивается своих целей. И в этот самый момент его увольняют. Выходит, что рентабельность — это вовсе не то, чего ждут от телеканала хозяева его хозяев. Они ждут чего-то другого.
Подчеркнуто корректный менеджер влип не в свое дело.
В момент острейшего кризиса с «Норд-Остом» Путин лично контролировал операцию по уничтожению тех, кто, захватив театр в центре Москвы, выдвинул ультимативное требование прекратить войну в Чечне. Сложная политика перемешалась с предельной человеческой драмой. Исход операции непредсказуем. Авторитет власти висит на волоске. Что в это время делает НТВ? Совершенно не думая об авторитете власти, в круглосуточном режиме показывает живьем все подряд. Это ли не возмутительно! Неизвестно, кто из приближенных к президенту донес ему под горячую руку: НТВ, дескать, показывает начало операции по ликвидации террористов и тем самым может сорвать ее! Президент взорвался, как порох, он, естественно, не следил за телеэкраном. Отголоски этого хорошо направленного взрыва мы услышали позже в его злом заявлении перед редакторами. (А может, он все это попросту разыграл на публику. Скорей всего.) Не важно, что ничего подобного не было в действительности. Выдумка неизвестного бюрократа, облаченная в президентскую тираду, обрела силу кармы. С этого момента НТВ было обречено на кару. Особенно если другие бюрократы, брокеры денег или власти имеют к НТВ свой интерес и им выгодно опустить выскочку, прибывшего из-за океана. Они проследят, чтобы президентская воля была неукоснительно исполнена. Поделом ему, он не «наш», не знает наших правил игры.
Бюрократические произвол и интриганство — лишь половина этой русской истории, в которую влип русский американец и образцовый западный менеджер. Вторая половина — странные выморочные отношения между властью и СМИ. Журналистский коллектив, СМИ могут быть профессиональны, талантливы и упоительно свободны, как это демонстрировали нам Парфенов, Шустер и их коллеги. Но в какой-то момент вожжа попадает под хвост власти, что-то замыкается в бюрократическом органчике — и все. Нет, собственно, журналистику никто не трогает даже пальцем. Просто возникает спор хозяйствующих субъектов, или законный владелец хочет немедленно совершить харакири, как это было с «ЛУКойл-Гарантом» в случае с ТВ-6, или выясняется, что менеджер не патриот, он вообще иностранец, его надо немедленно отставить. И в одночасье гаснет экран, а если не экран, то журналистский кураж.
За отставленного Йордана, к слову сказать, можно особенно не переживать. «Газпром» грозится выплатить ему многомиллионную неустойку. Парадокс и знамение времени заключается в том, что даже от неугодных олигархов, будь они хоть Гусинский с Березовским, не говоря уже о Вяхиреве, власть нынче предпочитает откупиться и никаких денег на это не жалеет. Но вот журналистам лучше не забывать своего места. И помнить: власть не нуждается в информации, ей нужен пиар. В обычные спокойные времена власть может быть благодушна, терпима и почти либеральна. Но грянет гром — политический кризис или наступит время избирательной кампании — и жди молний с разгневанного Олимпа.
Решения «Газпрома» по поводу НТВ, последовавшие за скоропостижной отставкой Йордана, явно вышли из канцелярии градоначальника города Глупова. Назначить главой телеканала человека, в чьем послужном списке нет ничего, кроме скромных успехов в области теоретической проктологии… И добиться закрытия лучшей передачи собственного канала на следующий день после того, как увенчанная ТЭФИ она была признана лучшей на всех каналах… Вот это шок, это по-нашему!
К вздорной логике этих решений стоит присмотреться. Во-первых, кто их принял? Нам говорят: «Акционеры». И тут же торопливо добавляют: «Имеют право». Какое право? Естественно, священной частной собственности.
Что-то тут не так.
Тут будет кстати процитировать г-на Миллера, который вслух рассуждает о назначении Сенкевича — Земского в рулевые НТВ: «Может быть, это и ошибка. Но имеют же акционеры право на ошибку?»
На самом деле тут все не так.
Право на ошибку — это то, что за тобой признают другие. Обязанность менеджера — исправлять ошибки, свои и чужие, и уж во всяком случае никак не упорствовать в них.
Но разве не может собственник делать со своей собственностью все, что его душеньке угодно? Промотать, пустить на ветер? Разве не имеет он права принимать самоубийственные для собственного бизнеса решения? Вообще-то, вопрос шизофренический. Тем, кто намеревается так вести себя в бизнесе, в нем просто нет места.
Не стоит возводить напраслины на акционеров «Газпрома». Нелепейшее решение принимали не анонимные «акционеры», а лично г-н Миллер. Между прочим, он, насколько известно, не собственник, а всего лишь назначенный распорядитель, который должен отвечать за свои действия перед акционерами. Акционерам впору спросить со своего управляющего. Не спрашивают. Почему? Эту загадку стоит разгадать.
Тут нам придется круто сменить тему и от парфеновского «Намедни» перейти к его же ударникам капиталистического труда. Поговорим о том, что гордо называют государствообразующей компанией и естественной монополией. Поговорим о главном монстре периода полураспада социализма в капитализм — о «Газпроме».
В самом деле, что это за компания? Частная? Еще нет. Государственная? Уже нет. Какой-то странный гибрид, где достоинства и недостатки обеих систем переплетаются друг с другом в особо извращенной форме. Эффективность? Еще не новая частная, уже не былая государственная — западный капитализм не догнали, советский уровень опустили. Характер принятия решений — псевдогосударственный. Присвоение прибыли — реально частное до такой степени, что хуже воровства. Глава компании — не собственник, он — хозяин-барин. Поле деятельности у «Газпрома» экономическое, критерии оценки политические, точней квазиполитические. Помимо видимой части айсберга, в его деятельности есть невидимая — ради нее-то и назначают менеджеров и реформируют (верней, упорно и целеустремленно не реформируют) саму компанию. «Газпром»—тайное казначейство «политических денег», при том что на свету почти банкрот. Это крупнейший «административный ресурс», из которого негласно и бесконтрольно оплачиваются электоральные амбиции хозяев Кремля. Естественно, что для посвященных это главная функция «Газпрома», и ради нее менеджменту прощается все.
Менеджмент оценивается не по шкале «эффективен — неэффективен», а совсем по другой шкале «свой — не свой». Миллер — свой. Правильные вертикали власти строятся исключительно из своих.
Миллер свой для Путина. Сенкевич, сменивший Йордана, свой для Миллера, даже если он его в первый раз увидел при назначении, главное, что тот — никто, самостоятельной ценности не представляет и получил назначение из рук Миллера. Точно так же как Миллер был никто — директор гостиницы в Санкт-Петербурге в ту пору, когда Путин трудился в мэрии. (По-видимому, в этой славной гостинице тайно занимались бурением, коль скоро нынче она стала кузницей руководящих кадров для «Газпрома».)
Свои не подведут — пусть даже завалят дело. Положим, и эта бюрократическая истина несовершенна — как показывает опыт, предают вовсе не чужие. Но в ментальности номенклатуры, хоть старой, хоть новейшей, это неискоренимо. Эта система дает иллюзию всемогущества. Cвой — это тот, кто не имеет собственного мнения, он лишь транслирует волю начальства — хозяина-барина.
Хозяин-барин — самая вздорная система властвования и управления, прочно укоренившаяся на нашей почве. Меняются уклады, поколения, лица, а она живет и здравствует и то и дело напоминает о себе. Когда г-н Дыбаль, сменивший Коха, людоедски обещает уволить всех членов правления НТВ, осмелившихся потревожить г-на Миллера своим письмом, он поступает совершенно безошибочно, ибо твердо знает, чего хочет хозяин-барин. Когда г-н Миллер настаивает на своем «праве на ошибку», он тоже поступает безошибочно. Надо полагать, он тоже знает, чего хочет хозяин-барин над ним. Идеи, настроения, даже капризы хозяина-барина должны транслироваться беспрекословно. Тем более по телевидению. Во главе телеканала должен стоять свой! Пусть даже он — никто.
Все эти секреты фирмы давно известны, однако кризис с НТВ драматизировал их и вытащил на свет божий. Некомпетентность в газовых делах понятна узкому кругу, специалистам. Некомпетентность в теледелах демонстрируется во весь экран. Она не просто видна самой широкой публике, она задевает ее непосредственные интересы. Миллионы людей каждое воскресенье смотрят «Намедни». Они выбрали для себя этот еженедельный комментарий и развлечение. Г-н Миллер из «Газпрома» берет на себя смелость решать за миллионы людей, одним росчерком пера лишая общество его выбора.
Медиабизнес — странное существо, для него прописаны сразу две законности. «Священное право частной собственности»? Да. Но и не менее священное, зафиксированное даже в конституции право общества на информацию. Проще говоря, как бизнес, газеты, журналы, ТВ имеют своих собственников. Как медиа (вестник, доноситель информации о происходящем), они должны быть подвластны только обществу.
Но, к слову сказать, и «священное право собственности» в данном случае не на стороне самоуверенного г-на Миллера. Главным акционером «Газпрома» является государство. А государство — это сегодня тоже не пирамида Хеопса. Если исходить из нормы, это те, кому общество делегировало организационные функции. Или, выражаясь на корпоративном сленге, государство — это не более чем АО «ОБЩЕСТВО», подлинными акционерами которого являемся мы, граждане. Так почему бы не спросить сначала с государства, а потом с «Газпрома»: господа управляющие, что вы делаете с НТВ? Если, конечно, наше государство — действительно АО «ОБЩЕСТВО», а не чья-то частная лавочка.
Январь — февраль 2003 г.