Очень человеческая комедия

Может, не такое и трагическое наше время, коль скоро оно такое анекдотическое? Всю свою беспорочную жизнь шестидесятника Константин Щербаков был серьезным человеком. Всю жизнь очень достойно писал о высоком: о литературе, театре, кино. Но то ли затмение на него нашло, то ли озарение, но прожитое и пережитое вдруг обернулось неожиданной — смехотворной стороной. Пришлось обновить перо. Статья, рецензия, обзор — это, конечно, хорошо, но тут требуется новый жанр. И он родился — «Фенечки».

«Фенечки» Константина Щербакова — это не про книгу или спектакль и даже не про литературный или театральный процесс. Не только и не просто об этом. Это про житье-бытье. Это жанр человеческой комедии, сериал историй, ограниченный только опытом жизни автора.

Если весь мир — кинотеатр, а люди в нем актеры, то надо признать, что подбор актеров в щербаковском сериале первоклассный. Актеры, режиссеры, писатели, журналисты — все самой первой величины… Высшие администраторы отечественной политической сцены — секретари, министры, дипломаты, генералы… Словом, звездный состав. Съемки памяти явно производились скрытой камерой. Все роли исключительно пикантные, смешные и очень смешные.

Придется признать, что автор сериала умеет создать антураж. Жизненные декорации порой просто исключительные! Вот самая первая — дом кандидата в члены Политбюро, секретаря ЦК, МК Александра Щербакова, в который он проник в облике маленького барчука — среднего сына. И ведь как устроился — день рождения у него 9 мая. Баловнем советской судьбы он выглядел, как минимум, до 9 мая 1945 года — Дня Победы, на который выпало его семилетие. А на следующий день ушел из жизни отец.

Оказывается, и невинный младенческий облик может быть маской, под которой автор «Житья-Бытья» начал собирать свои жизненные наблюдения. Ими он и делится с лукавой улыбкой сейчас, полвека спустя.

Правда, одного эпизода в «Фенечках» я пока не обнаружил — ни тогда, когда мы их печатали из номера в номер в «Новом времени», ни потом, когда из них сложилась симпатичнейшая книжка. Это очень веселый эпизод, как Костя Щербаков обрел титул дважды редактора отдела литературы и искусства «Комсомольской правды», самой дерзкой и легкомысленной газеты своего времени. (Тут я только сделаю оговорку. Быть легкомысленной газетой в ортодоксальное красное время вовсе не то же самое, что в более поздние желтые времена.)

Двойной карьерный кульбит не мог произойти без вмешательства высшей силы. И действительно… Для того чтобы стать дважды редактором, нужно для начала быть однажды снятым с этого поста. Косте удалось добиться, чтобы его снимали после разноса на Секретариате ЦК КПСС — по меркам времени это было высшее достижение.

В советском театре (а также в литературе, прессе да в любом без исключения публичном деле) существовал очень смешной обычай, он назывался цензура. Считалось, что без визы множества начальников никакая премьера не может быть совершенной и вообще не может быть. Два именитых публициста Лен Карпинский и Федор Бурлацкий нагло усомнились в этом, а Костя напечатал их статью. Вот тогда-то высший разум и вскипел. Реакция на любое посягательство на устои всегда была одна и та же — разгул реакции. Чувством юмора высший разум не отличался, все уходило на чувство самосохранения.

Еще одна трагикомедия положений, которую наблюдал и живописал автор «Фенечек», — военное положение в Польше. Позже выяснится, что это была последняя конвульсия угасающего режима. Знал ли об этом наш наблюдатель нравов? Вряд ли. Но судя по тому, как и какие откладывались в его памяти сцены и скетчи, присутствие танков никак не отражалось на присутствии духа и нравственном здоровье.

Очень полезные, кстати, свойства для людей нашей профессии. Со всех сторон доносятся плач и стоны, и сетования на время, в которое живем. А хладнокровный писатель подковырнет время, и вместо драматической истории сыплются истории вполне анекдотические. Так, может быть, действительно не такое и трагическое оно, наше время, коль скоро оно такое анекдотическое?

Декабрь 2000 г.

НОВЫЕ УЗОРЫ ГУСИНОГО ПЕРА

Его родственные связи

Известно. Он – сын своего отца, кандидата в члены Политбюро, секретаря ЦК, МК Александра Сергеевича Щербакова. У которого было три сына: летчик, критик и физик.  Фамильное наследство не помогало и не мешало. Не помогало Константину в выборе жизненной стези. И не мешало ЦК КПСС снять его с работы, когда терпеть его (и газеты) вольнодумство стало невмочь.

А что неизвестно?

Да то, что феномен «Фенечек», которые выходят все новыми пульсарами, происхождение их автора никак не проясняет. Что-то однако есть  у него в крови,  что делает его рецидивистом? Присмотримся повнимательней к манере его письма и вообще к манерам.

Константин Александрович Щербаков пишет, как Александр Сергеевич Пушкин – гусиным пером. Ну, может, не совсем как Александр Сергеевич — все-таки шариковой ручкой, а не гусиным пером. Но от шариковой ручки до гусиного пера ближе, чем до компьютера или айпада. На пути к компьютеру была еще пишущая машинка, рождение которой он пропустил, скорей всего, подсознательно. «Золотая машинка» – это из Джеймса Бонда. «Золотой айпад» – звучит как-то ай-яй-яй. Другое дело – «золотое перо».

А еще Константин Александрович Щербаков пишет как Виссарион Григорьевич Белинский. Во всяком случае писал — в 60-е — 70-е годы ХХ века, когда мы вместе работали в «Комсомольской правде». (Необходимое признание с моей стороны. Несмотря на неприличный стаж сообщничества я изо всех сил стараюсь быть объективным). Он был редактором отдела литературы и искусства, а это была совершенно особая позиция — нет, не просто в газете, во всем нашем литературно-политическом мироздании.

Начать с того, что «Комсомолка» той поры была по-своему уникальна, она тяготела к живому слову. Большая редкость в медиа-поле, которого не было, ибо все печатное обязано было быть пространством агитации и пропаганды. Второе обстоятельство еще более парадоксально. Зажатое в тиски заданного, то канувшее в Лету историческое время было  поневоле литературоцентричным. Приметы этого поражают по сию пору. Немыслимая популярность толстых журналов. Полки с собраниями сочинений классиков — главное, порой единственное украшение коммунальных квартир. Все, что издавалось, выходило сотнетысячными и миллионными тиражами.

Это гордо называлось: «самый читающий в мире народ». Если бы только жрецы Системы понимали, что за этим стоит. Бегство от окружающей действительности. Тайное приобщение к подлинным ценностям. Контрабанда общечеловеческого.  «Иностранная литература» открывала возможность, не выходя из квартиры, преодолевать железный занавес. Каждый номер «Нового мира» пробивал идеологические бреши.   В  классической литературе — отечественной, зарубежной — советский человек отводил душу.

Молодой критик Константин Щербаков писал о театре — молодо, свежо, страстно. И по-журналистски. Театральная критика Щербакова была публицистична, социально остра, политична.

А вот и заявленная параллель. «Вообще то, Белинский скорее журналист, нежели критик», – полагает Петр Вайль. В этом самом смысле.

А я тем временем хочу огласить еще одну родственную связь своего героя, пусть даже очень дальнюю. С Боккаччо. Посудите сами. Джованни Боккаччо писал поэмы, романы, трактаты, но классиком эпохи Раннего Возрождения стал благодаря «Декамерону» – собранию ста новелл – «басен, притч и историй, рассказанных в течение десяти дней в обществе семи дам и трех молодых людей в губительную пору прошлой чумы».  После всех своих штудий и экзерсисов активный участник нашего Смутного Возрождения Константин Щербаков совершил истинно цирковое антре – стал родоначальником побасенок – «Фенечек». Вот где гусиное перо особенно пригодилось, его же так удобно вставлять. Между прочим на питерском арго перьевая ручка с подставкой ласково именовалась вставочкой, словечко это любил Владимир Набоков.

Слово из сора «Фенечки» – слово-жанр. Где нет никаких запретов и ограничений, кроме авторского вкуса. И где верх и низ (не путать с высоким и низким) сожительствуют, нимало не переча друг другу. «Фенечки» – самая короткая литературная дистанция после афоризмов. Правды-факты, скетчи-притчи. Не вымыслы — смыслы.

Первые «Фенечки» вышли в свет в конце 90-х. Доподлинно знаю, повивальной бабкой был журнал «Новое время». (Как главный редактор того журнала могу авторитетно заявить, что бабка не осталась в накладе). В 2000 году в издательстве «Воскресенье» вышла очаровательная первая книжка «Фенечек» «Житье-бытье». 20 лет спустя в издательстве «Восточный экспресс» — новая, заметно увесистей, а главное:  уже с самого названия «Коньяк селедкой не закусывайте. Никогда. Ни при каких обстоятельствах», ее питательно – воспитательное значение было невозможно переоценить. Не уверен, что вы найдете ее, но попробовать стоит. Ныне перед вами новая книжка. Тот же меткий взгляд, острый ум. И все с иголочки новое.

У Константина Щербакова — две темы: театр и жизнь. От театра он шел в жизнь. Тематически здесь он как бы вновь вернулся в театр. Но не ждите идиллии от возвращения блудного сына. Остро, пикантно, пряно, пьяно. «А топор плывет» – собрание из ста «Фенечек», точно поможет скоротать время обществу, спасающемуся от коронавируса.

Так что, молодые люди, приглашайте дам – на «Фенечки».

Май 2021 г.